С утра она - сама вежливость. Проснувшись в 5.30, Эй чистит пёрышки, проверяет нычки и некоторое время просто смотрит в окно на светлеющее небо. Через час она решает, что люди - удивительные сони, не умерли ли они? - и начинает проверять, в чём, собственно, дело. Такая деликатная птица. Она желает мне доброго утра, сидя на крае стола и уставившись на моё спящее тело. Заметив, что тело уже не спящее и что тело нащупывает руками, чем бы в неё зашвырнуть, Эй отходит подальше и укрепляет позиции. Каждую брошенную в нее вещь она ловит на лету и демонстративно вежливо изучает, чтобы не оскорбить человека, который, безусловно, просто хотел поделиться этой хорошенькой штучкой и пожелать ей, Эй, доброго утра. (Уже половина моего гардероба разложено у неё на столе, и она гадит на него.) К сожалению, любая интересная вещь, которой человек так щедро делится с ней по утрам, исчерпывает себя. Эйкины пожелания здравствовать плавно перетекают в радушные приглашения сесть и позавтракать вместе с нею. Вот только чем?.. - намекает она.

Тут её голос странно меняется, интонации почти человеческие; от её фраз веет достоинством, мудростью, терпением. Что твой ворон Соломон, которому сто лет в обед.

Нет, она не машет крыльями, она же не птенчик. Она просто ненавязчиво напоминает, что пора проснуться, что кто рано встаёт - тому Бог подаёт (вот, например, ей...) и что она бы не отказалась покушать прямо сейчас. КААААР. КААААР. КААААР. КААААР~

Эй ты, человек, хочешь жрать?..

В ответ я желаю ей скорейшей смерти, припоминаю воронью мамку (это не она долбанула меня по голове вчера, когда я мирно гуляла по улице? Проклятая наследственность), на что Эй отвечает терпеливой улыбкой. Она снисходительно выслушивает мой бессильный лепет. Она сидит передо мной, прямо-таки воплощенье вороньей добродетели, и ждёт, когда ей принесут завтрак.

... я уже не боюсь, что когда-нибудь я зашибу птичку спросонья, потому что, чтобы убить эту пакость, нужна как минимум бензопила